«Перемена фамилии» Николая Олейникова

Между строк

В новом выпуске «Между строк» Лев Оборин обсуждает с литературоведом Олегом Лекмановым знаменитое стихотворение поэта, близкого к кругу ОБЭРИУ. Что это был за советский ритуал — перемена фамилии, о которой следовало сообщить в газету, и как чтение газет вообще помогало обэриутам в их работе? Почему в стихотворении вслед за переменой фамилии полностью меняется и сам герой? Трагедия перед нами или фарс, и зачем в «Перемене фамилии» нарочито графоманские приёмы — может быть, Олейников, который славился ядовитым юмором, просто издевается над читателем?

Над выпуском работали:

Ведущий — Лев Оборин
Монтаж — Кирилл Кулаков, «Подкастерская»
Музыка — Сергей Дмитриев
Дизайн — Светлана Цепкало
Николай Олейников
«Перемена фамилии»
Пойду я в контору «Известий»,

Внесу восемнадцать рублей

И там навсегда распрощаюсь

С фамилией прежней моей.

Козловым я был Александром,

А больше им быть не хочу.

Зовите Орловым Никандром,

За это я деньги плачу.

Быть может, с фамилией новой

Судьба моя станет иной,

И жизнь потечет по-иному,

Когда я вернуся домой.

Собака при виде меня не залает,

А только замашет хвостом,

И в жакте меня обласкает

Сердитый подлец управдом...

……………

Свершилось! Уже не Козлов я!

Меня называть Александром нельзя.

Меня поздравляют, желают здоровья

Родные мои и друзья.

Но что это значит? Откуда

На мне этот синий пиджак?

Зачем на подносе чужая посуда?

В бутылке зачем вместо водки коньяк?

Я в зеркало глянул стенное,

И в нём отразилось чужое лицо.

Я видел лицо негодяя,

Волос напомаженный ряд,

Печальные тусклые очи,

Холодный уверенный взгляд.

Тогда я ощупал себя, свои руки,

Я зубы свои сосчитал,

Потрогал суконные брюки —

И сам я себя не узнал.

Я крикнуть хотел — и не крикнул.

Заплакать хотел — и не смог.

«Привыкну, — сказал я, — привыкну!» —

Однако привыкнуть не мог.

Меня окружали привычные вещи,

И все их значения были зловещи.

Тоска моё сердце сжимала,

И мне же моя же нога угрожала.

Я шутки шутил! Оказалось,

Нельзя было этим шутить.

Сознанье моё разрывалось,

И мне не хотелося жить.

Я черного яду купил в магазине,

В карман положил пузырёк.

Я вышел оттуда шатаясь,

Ко лбу прижимая платок.

С последним коротким сигналом

Пробьет мой двенадцатый час.

Орлова не стало. Козлова не стало.

Друзья, помолитесь за нас!

1934